Отражение фонарей в воде так похоже на маленькие дрожащие салюты. Как им наверное холодно там, в этой мешанине отработанных нефтепродуктов, отходов большого города и – в меньшей степени – жидкости, когда бывшей чистой. Хотя, стоит порадоваться за них. Им никогда не бывает одиноко. Всегда в полусотне метров есть сородич, такой же как ты… Или нет? Или у них тоже есть свои беды и несчастья, свои маленькие радости, своя иерархия? Быть может, красные отблески считают себя лучше желтых… не знаю. Наверняка ведь все совсем не так, а даже совсем по-другому. В конце концов, кто я – для них, вечно живых и горящих своим холодным трепещущим огнем? Они наверняка даже не знают о моем существовании. А если и знают – что они обо мне подумают?
К чему бы это все? Почему я неожиданно вспомнил свои мысли двухнедельной давности? Тогда все было по-другому. Я был…да наверное, я был счастлив. А теперь? Тоже счастлив. Только по-другому. Да и в чем оно вообще измеряется, это счастье? Где его пределы? Ответьте же! Молчите? Впрочем, ждать ответа от кого либо кроме себя, впечатывая мешанину слов в упорядоченный числовой массив по меньшей мере глупо. А скорее даже смешно…
Тут вроде как стали отписываться о том, каков в универе? Ну что же, продолжу эту хорошую традицию.
Шахматы. Два человека в перерывах между парами, играющие блиц-партии. Ошарашенные лица окружающих. Довольная улыбка победителя, легкая грусть побежденного.
И занятия по шахматам (они у нас заменяют физкультуру). Преподаватель, если мне не изменяет память, мастер спорта по шахматам международного класса. Как-то так. И при этом, человек берущий от жизни все. Спортивный, энергичный, яркий, веселый… По-своему, счастливый, по-своему, трагичный.
Психология. Непривычно как-то когда на лекции обсуждают то, что ты с полной уверенностью можешь отнести к себе. Забавно. Тяжело. Странно.
Математика. Строгость и логичная завершенность числовых закономерностей. И в тоже время молодой озорной препод. Хотя даже искры веселья в его глазах мелькают подобно математическим символам. Уж не знаю, что это значит, но так оно и есть.
И еще много всего.
А после этого – целая жизнь, ливни солнца и струи слепящего дождя. Бушующие океаны спокойствия и спеленатые в тугую глобулу клубки чувств. Друзья. Не-друзья. Быдло и хамье. Художники. Барды. Гопники. Музыка клаксонов и отвратительные сигналы песен сд-шника. Обходя пробку, неспешный бег по шпалам. Торжественно-печальный звук захлопывающейся крышки ноутбука. И сны. Яркие и счастливые. И снова, утро, автобус, универ, шпалы, шахматы, все сливается в бесконечно крутящийся калейдоскоп жизни. Иногда хочется остановиться, но нельзя. Движение это жизнь, пусть даже это движение – Броуновское.